Однажды я гулял по городу и заметил человека без определённого места жительства на остановке. Неопрятный, рваный, с грязными волосами и длинной бородой. Он с кем-то громко разговаривал, указывая на "собеседника" рукой, а рядом-то никого не было. Я понял, что он психически нездоров: разговаривает сам с собой или видит галлюцинацию.
Меня поразила эта ситуация. Я понял, что со мной тоже что-то не так. Иду, слушаю песню КиШ «Кукла колдуна», а в голове проскакивает мысль: «У меня крыша едет».

Добровольная госпитализация

Моя психолог посоветовала обратиться в психиатрическую клинику. Благо, были деньги на прием, так что я записался. Пришел и понял, что не могу отчётливо говорить. Столько мыслей в голове, что язык просто не успевал их обрабатывать и получалось какое-то лепетание. Мне стало очень страшно. Врач рекомендовал немедленную госпитализацию.

Впоследствии я понял, насколько важным было это решение в моей жизни, насколько своевременно я оказался в Москве и обратился в хорошую клинику.

Я госпитализировался по собственному желанию в состоянии мании. Врачи не принуждали, а деликатно все объясняли. Началось лечение, капельницы, беседы с психиатром, психологом. Через неделю мне стало лучше, я решил, что выздоровел, и просто ушел.

Я вернулся в клинику спустя примерно месяц, уже более осознанно. У меня началась тревога — такая сильная, что от нее тошнило, а еще гиперактивность, скачка идей. Оказалось, не подошёл нейролептик. Со следующим препаратом тоже не повезло: начались "скручивания" — это непроизвольные движения, спазмы и расслабления мышц, на которые ты не можешь повлиять. Тело двигается произвольно, принимая неестественные позы. Было страшно. Но врач подобрал дополнительный препарат-корректор, и этот побочный эффект прошел. Я пролечился и вышел из клиники в хорошем состоянии. С того момента я слежу за своим здоровьем. Принимаю нормотимик, нейролептик и в периоды спада — антидепрессант.

Летом 19 года я вернулся в Тюмень. После всех переживаний у меня усилилась депрессия: я был целыми днями дома, сидел за компьютером или просто лежал. При этом родственники говорили, что я всё выдумал и что в платной клинике меня накачали наркотиками. Я понимаю, что так их психика защищалась от неприятных новостей. Лучшую поддержку мне оказала сестра: она просто молча меня выслушала, не стала осуждать. Мне снова помогли выбраться психиатр и психолог.

Поворот карьеры на 180 градусов

Когда мне стало лучше, на последние деньги я оплатил обучение на практического психолога в Тюменском Государственном Университете. Учеба была прекрасным временем! Меня окружали интересные, увлеченные, компетентные люди. Я защитил диплом по теме «Аккаунт в социальной сети как отражение Я-концепции личности».

Так я стал психологом. Это был поворот в карьере на 180 градусов — с технаря на гуманитария. И это тоже было страшно. Но возможно. Мы развиваемся как личность там, где нам страшно. Мне нравится фраза нашего профессора Евгения Леонидовича Доценко: «У каждого психолога должна быть своя душевная рана».

У меня эти раны, конечно, есть, и БАР — только одна из них. Я уверен, что с биполярным расстройством можно жить нормально, принимая медикаментозное лечение и проходя терапию у психолога или психотерапевта. Я думаю, это заболевание ничем не хуже, чем любое другое хроническое расстройство.

Опыт личной терапии помогает мне лучше понимать, что чувствуют люди на консультациях, как тяжело им бывает довериться. Помогает работать высокая степень осознанности. Я изначально понимал, как важно лечиться. Даже находясь в больнице, я говорил врачу, что воспринимаю свою госпитализацию как супервизию, возможность лучше понять и контролировать свое состояние.

Мне кажется, самое важное для человека, который только что узнал о своем психическом расстройстве — это желание помочь себе. Не отрицать. Не строить иллюзий. Обратиться за помощью: к психологу, неврологу, психиатру, психотерапевту. Воспринимайте терапию как возможность двигаться дальше. Лучше сделать это раньше и самому, чем ждать, когда вас заставят окружающие.